Олег Гайдаков "Королевство золотых цветов"
- Как раз для того, чтобы жить и держать удар, нужна куда большая воля, - мне удалось вставить реплику.
- Ерунда! Те, кто не самоубийство не способен, просто завидуют воле самоубийц. Вот и придумали для себя оправдание: дескать, самоубийцы люди слабые и надломленные, а я, оставшийся жить – титан духа. Помнишь, у Достоевского в «Братьях Карамазовых» Иван говорит: если Бог строит мировую гармонию на слезе ребенка, я этот мир не принимаю и возвращаю Ему свой билет. Так вот, я думаю, что Иван непоследователен. Он остался жить. По-настоящему возвратить билет – это добровольно отказаться от жизни. Вот это действительно дерзкое заявление своего неприятия такого мира. Попытка оправдать страдания невинного ребенка , согласиться на них – это духовный конформизм.
- Но ведь ты живешь. Выходит, не возвращаешь свой билет?
- Выходит, не возвращаю. Ну что же, значит, перед тобой конформист, - невесело усмехнулся он.
Привожу здесь этот диалог не для каких-то богословских выводов. Я пытаюсь приоткрыть завесу над скрытым от глаз родителей, врачей, священников тот острый, длительный мировоззренческий кризис, доминирующий в настроениях инвалидов. Этот кризис загоняется вглубь, но часто прорывается в подобных разговорах, когда неизлечимо больные люди общаются между собой, высказывая друг другу то, что избегают говорить здоровым, опасаясь с их стороны непонимания или даже обвинений в искажённом восприятии мира и в богохульстве.
Об этих настроениях нужно знать, нравятся они кому-то или нет. Знать, чтобы сообща выработать духовное и психологическое противоядие моральным мучениям. Это не подростковые вопросы новоявленных Раскольниковых и Иванов Карамазовых. Обычно человек взрослеет, и все эти философские искания отодвигаются на задний план. От инвалида эти роковые вопросы не уходят никогда. Он обречен на них.